О чем помнят руки

Времена, когда практически все вокруг нас создавалось вручную, прошли. Их сменила эпоха массового производства. И все-таки руки еще помнят, а глаза хотят видеть. Что такое хенд-мейд по-армянски и можем ли мы занять свое уверенное место в мире рукотворчества, пытаются выяснить глава фирмы, занимающейся выпуском товаров ручной работы, основатель магазина сувениров и любительница штучных изделий.

Артавазд: Признаюсь, лично я не совсем понимаю, зачем вообще нужно тратить так много сил на то, что можно сделать очень легко с помощью машин. Ведь это всего лишь вещи!
Ани: Но вещи бывают разными. Вот у меня очень личная история отношений с рукодельными предметами. Моя мама, математик, однажды решила делать вручную сумки, сарафанчики, аксессуары всякие. А я стала подопытной моделью. Кроме того, ей была интересна моя реакция. Ну, я, конечно, была счастлива — чем еще можно порадовать подростка-хиппи, если не красивыми уникальными вещицами, которых больше нет ни у кого? В общем, с тех пор я и обожаю все, что сделано руками.
Артавазд: Почему? Что в них особенного?
Ани: Мне всегда хотелось выделяться всем — стилем, поведением, образом мышления. И неповторимые в прямом смысле слова изделия помогают мне отчасти удовлетворить это желание. Только мамиными работами я, конечно, не ограничилась. Когда впервые попала на ереванский Вернисаж, поняла, что здесь буду просаживать большую часть своих сбережений. Там все классно и красиво.
Ара: 150 лет назад, когда началась промышленная революция, очень многие думали так, как вы, Артавазд. И множество превосходных мастеров осталось не у дел. Но время показало, что ручная работа будет востребована всегда. Сегодня техника позволяет где-то в Китае за пару дней отштамповать, скажем, миллион симпатичных, но одинаковых и бездушных магнитов на холодильник. Зачем покупать их, если есть что-то подобное, но наше, армянское, да еще и ручного производства? Даже если это обойдется чуть дороже.
Артавазд: А если значительно дороже?
Ара: Зато ты приобретаешь то, что есть только у тебя. Другого такого нет, соответственно не корректно сравнивать его цену со стоимостью станочных продуктов.
Артавазд: И в результате за последние год-два занятие хенд-мейдом стало в Армении просто каким-то трендом, авторов все больше и больше…
Арам: Все очень просто. Надо рассматривать соотношение трех составляющих: цена, объем выпуска, качество. О количестве: поверьте, при таком небольшом рынке, как наш, совершенно не нужно делать сто тысяч похожих сережек или пепельниц. Вполне хватает и ста штук. С точки зрения бизнеса, производство ручных изделий не требует больших капиталовложений. Для того, чтобы начать дело, не нужно практически ничего, кроме идеи и умелых рук. А они, конечно, имеют свою цену.
Артавазд: И сегодня можно говорить о состоявшемся рынке хенд-мейда?
Арам: К сожалению, мы до сих пор находимся в зачаточном состоянии. Притом, что в последние годы становится все больше сувенирных магазинов, во всей стране есть всего две-три фирмы, занимающиеся ручным производством. И эта ничтожная цифра говорит о том, что у нас не создаются необходимые условия, хотя государство, казалось бы, должно быть заинтересовано в развитии сферы.
Артавазд: Тогда почему вы решили этим заняться?
Арам: В 1990-х я руководил культурной программой, целью которой было представить армянское ремесло миру. Программа завершилась, но остались связи и знакомые мастера. Осталась любовь. Вот я и застрял в этом деле надолго. Сейчас мы производим в «Шаране» сувениры, игрушки, детскую одежду, аксессуары ручной работы. 

Читайте полную версию в формате PDF